“Дождь и слякоть, слякоть и дождь! . . Кому в такое несносное время, кому из тех, которые по своему хотению или по воле злой судьбы употребляют вне дома собственных, природных двигателей (так в газете - Б.Ш.),кому не нужны калоши?
Пойдемте же, господа, в магазин Г. Кирштена.
- Прикажите показать нам ваши калоши, г. Кирштен! Ваши резиновые калоши, эластичные и непроницаемые. Позвольте полюбоваться на ваши корсеты, которые, стягивая гибки талии наших дам не хуже стальных, нисколько, между тем, не давят, и, увеличиваю их стройность, не вредят здоровью; на ваши эластичные шнурки и подтяжки. Позвольте посидеть на вашей воздушной софе и отдохнуть на воздушном тюфяке, приклонив голову на воздушную подушку; а, в случае нужды, позвольте прибегнуть и к хирургическим повязкам, которые изготовляются на вашей фабрике под смотрением бандажиста Медико-хирургической академии, Г. Остерлова. – Впрочем, господа, у Г. Кирштена так много разных вещей из резины, что всего не рассмотришь, а мне сегодня некогда. Я очень рад, что познакомил вас с его магазином; в другой раз можете сходить один”.
Насколько удалось установить, - это самое раннее известие в русской печати о существовании в России производства по обработке каучука. Несколько позднее в этой же газете (и совершенно в таком же стиле) сообщалось, что у Кирштена продаются также невиданные дотоле волшебные шнурки, которыми можно пользоваться и для разговоров с супругой “через двадцать комнат”, и для передачи приказаний прислуге из этажа в этаж или кучера в карете, и т. д.
“Северная пчела” приводит лишь перечень изделий фабрики Кирштена, но ничего не сообщает о том, как они изготовлялись, где находилась фабрика, сколько на ней было рабочих и т. д. Из более поздних источников можно узнать, что фабрика помещалась на Петергофском шоссе, на даче Пономарева, и что в 1850 году, например, на ней работало 149 человек, а изделий было выпущено на 81 тысячу рублей.
Следовательно, это было для того времени довольно большое промышленное заведение.
Откуда перенес Кирштен в Петербург технологию обработки – неизвестно. Ясно лишь одно: столичные жители были уже знакомы к той поре и с каучуковыми калошами и с некоторыми другими изделиями из каучука.
Фельетон говорит даже о “резиновых калошах” – очевидно, в то время в русском языке, наряду с немецкими наименованиями “гумми”, “гумми-эластик”, употреблялось также и другое название каучука – “резина”, которое впоследствии и вытеснило у нас остальные синонимы.